Entry tags:
Морковь и пирожки
Были у родителей соседи. Дружили с ними. Вот приезжают к соседям с Севера дети, сын с женой, которые проработали немало лет в Заполярье, мечтая накопить на квартиру и т.д.
А тут - 98-ой год, дефолт, все их накопления превратились в пшик.
Приходят они к моей маме.
Так мол и так, Рита Семёновна, что вы посоветуете, стоит ли ехать нам в Израиль, раз уж тут мы такое фиаско потерпели и в дедушках у нас еврей числится.
А Рита Семёновна горячо и убеждённо говорит им: "Стоит! Вот вам - очень стоит. Езжайте без всяких сомнений, не пожалеете."
Они поехали. И не пожалели.
Начали писать Рите Семёновне письма с благодарностью за совет и рассказами о своём житье-бытье на новом месте.
Жить решили в городе Ариэль, где было много русских, нашли там в промзоне работу и даже купили коттедж, взяв машканту (ипотеку).
Потом к ним уехала и мать, соседка мамина. Похоронив, к сожалению, мужа. Дядька был совсем не старый, шестидесяти не было, скончался от меланомы...
И вот они уже втроём пишут письма. Оптимистичные, жизнеутверждающие.
Я эти письма читаю, мой личный таракан в голове толстеет, растёт и развивается.
Но я всё еще сомневаюсь. Тем более, что тётка Марта не рекомендует.
И тут приходит очередное письмо от бывших соседей. В нём описываются их будни и - еда. Парень этот красочно живописует, какая там, в Израиле вкусная выпечка и сладкая морковка.
Сладкая морковка! Всё!
Сомнения отброшены, перспектива каждый день есть сладкую морковь затмевает мозги и Галя решает ехать!
А вот не надо смеяться.
Да, именно "морковное" письмо было последней каплей.
Люблю я и нежную выпечку и сладкую морковь. Даже всегда недоумеваю, когда слышу пренебрежительное: да она слаще морковки ничего не видела. Мне кажется, что сладкая морковка - одна из лучших вещей на свете.
Кроме того.
Сынок мой в 96-ом, отдав долг родине в виде крайне непродолжительной двухмесячной службы в армии, съездил в Израиль на ПМЖ. Тоже на пару месяцев.
Написал, что там какая-то страна Цыгания и вернулся домой.
В аэропорту города Екатеринбург, сойдя на уральскую землю, внезапно опомнился, хотел повернуть обратно, но всё, поезд ушёл.
Вот этот мой сыночек как раз, когда я уже всё, почти решилась, произнёс в задумчивости:
- Наверное, я, всё-таки, когда-нибудь уеду в Израиль...
На что я с энтузиазмом воскликнула:
- Делов-то! Поехали все вместе!
Ну, вот. Решила, объявила Коле и родителям. Забегая вперёд, скажу, что муж мой, хорошо меня зная, до последнего часа думал, что я так, дурочку валяю и никуда не уеду. Поэтому спокойно говорил: "Да езжай, езжай..."
Правда, несмотря на морковку, были у меня сомнения насчёт Германии. Все мои знакомые ехали почему-то не в Израиль, а в Германию. Провентилировала и этот вопрос. Выяснилось, что надо там что-то хлопотать, ехать в Москву, документы какие-то переводить. Не так просто всё. И, хотя я понимала, что в Германии было бы мне значительно легче, учитывая, что там жильё социальное дают, климат приятный, культура ближе, немецкий я знаю хорошо, да и вообще - Европа, но что-то, какой-то неидентифицированный сионистский червячок сидел в печёнке и я точно знала, что уеду в Израиль. И только в Израиль. Напрасно ли с детских лет, читая письма тётки Марты, ощущала я, что не чужая это земля.
Хотя мы порой всю жизнь питаем идеалистические иллюзии, не догадываясь, что это только иллюзии.
А впрочем, кто знает Замысел Божий?..
Ладно. Сказано - сделано. Начинаю как-то шевелиться, иду в Сохнут опять, записываюсь на поездку в Екатеринбург, в израильское консульство.
На работе пока молчу.
Чего не скажешь о моих папе с мамой. Папанька рассказывает у себя на работе о планах покорения Ближнего Востока и получает кучу советов, как с наибольшей пользой провести это мероприятие.
Один из советов был такой: "Кефирыч, (это папа мой - Николай Никифорович) тебе надо получить инвалидность! В Израиле инвалиды получают хорошую пенсию, будешь жить и горя не знать"
Инвалидность? Нет проблемы. Просится папанька в ведомственную больницу, как гипертоник со стажем.
Его кладут в больницу, он там три недели лежит, как в санатории, в палате на двоих, я прихожу его навещать, мы гуляем, наступает срок выписки.
В последний день стучусь к лечащему врачу. Захожу, представляюсь и спрашиваю, как тут мой папа, Ежов Николай Никифорович, каковы результаты лечения и рекомендации.
Врач выходит из-за стола, подводит меня к стулу, усаживает, возвращается за стол и начинает речь. Осторожно, подбирая слова, немного странно глядя на меня.
- Папа ваш просил оформить ему инвалидность. Мы оформили, конечно. По злокачественной гипертонии, давно можно было. Только знаете...
Тут он делает паузу, мнётся.
- Понимаете, он у вас всё едет куда-то...
- А! - говорю - Это мы в Израиль уезжаем.
- А - выдыхает с облегчение врач. - А мы-то думали...
Понятно, что они думали, когда Ежов Николай на комиссии заявляет:
- Мне инвалидность-то не нужна, я себя чувствую прекрасно. Я в Израиль собираюсь, а туда, говорят, инвалидом лучше ехать.
Прямо так и заявил. Николай, собирающийся в Израиль.
Ну, с этим у нас уладилось. Дальше я начинаю готовить себя морально и физически.
У нас на работе можно было получить лечение в грязелечебнице с какой-то скидкой. Я записываюсь на кучу процедур: массаж ручной и подводный, душ Шарко, грязевые аппликации, даже на какую-то капсулу похудания. Правда, два раза приняв эту капсулу, от приступов клаустрофобии чуть не потеряла сознание и попросила заменить мне её на дополнительный подводный массаж.
Набираю по максимуму процедур, решив, что на здоровье не экономят и однова живём.
Хожу в грязелечебницу каждый день и ещё беру абонемент в бассейн ЧЭМК.
Один раз сходив в бассейн, понимаю, что столько лет жизни прожиты зря! До этого последний раз в бассейне была на первом курсе института, в результате чего на мне женился наш физрук.
Также хожу много пешком и за два месяца худею на 9кг. Чувствую себя прямо бабочкой.
Время от времени езжу к родителям и убеждаюсь, что они не шевелятся в смысле сборов. Мои предложения о помощи отвергаются - мать сама всё сделает!
Наконец, в День Армии, 23 февраля, решаю подать заявление об уходе.
Это у нас был рабочий день. Те, кто работает на эфире, заняты, остальные готовят междусобойчик.
Я захожу в кабинет к главному редактору и протягиваю заявление. Гл. ред. подписывает, не глядя и возвращает его мне.
Я говорю:
- Слава, ты хоть прочитай, что ты подписал.
Занятой Слава, уткнувшись в бумаги, парирует:
- А что там смотреть? Заявка на съёмку, поди...
- Прочти.
Слава читает и тихо-тихо спрашивает:
- Ты что, новую работу нашла?
- Нет, я уезжаю.
- Уезжаешь... И куда, позволь поинтересоваться? В Израиль, что ли - шутит Слава.
- Да.
Тут главред выбирается из-за стола, берёт меня за предплечье и тащит в соседнюю редакцию, где народ уже готов к разврату.
- Вот, смотрите и запоминайте! Теряем её, в Израиль едет!
И тут начинается.
Первая реплика было такая:
- А мы-то тебя за русскую держали...
- Ну и напрасно - отвечаю.
Следующая возглас от режиссёра Наташи:
- А нам-то куда? И когда уже?
Потом я слышу, как кто-то говорит о том, что у него тоже бабушка и он имеет право, кто-то вспоминает бывшую жену, как недоступное теперь средство передвижения и, наконец, общий разговор переходит на сожаления о том, что невозможно всей редакцией новостей областного телевидения репатриироваться хоть куда-нибудь.
Я отрабатываю две недели и, увольняясь, узнаю при расчёте, что президент компании распорядился не удерживать с меня деньги за лечение в грязелечебнице, а оплатить счета из фонда ТВ.
Это было неожиданно и приятно.
Устроила отвальную и всё - в свободный полёт.
А тут - 98-ой год, дефолт, все их накопления превратились в пшик.
Приходят они к моей маме.
Так мол и так, Рита Семёновна, что вы посоветуете, стоит ли ехать нам в Израиль, раз уж тут мы такое фиаско потерпели и в дедушках у нас еврей числится.
А Рита Семёновна горячо и убеждённо говорит им: "Стоит! Вот вам - очень стоит. Езжайте без всяких сомнений, не пожалеете."
Они поехали. И не пожалели.
Начали писать Рите Семёновне письма с благодарностью за совет и рассказами о своём житье-бытье на новом месте.
Жить решили в городе Ариэль, где было много русских, нашли там в промзоне работу и даже купили коттедж, взяв машканту (ипотеку).
Потом к ним уехала и мать, соседка мамина. Похоронив, к сожалению, мужа. Дядька был совсем не старый, шестидесяти не было, скончался от меланомы...
И вот они уже втроём пишут письма. Оптимистичные, жизнеутверждающие.
Я эти письма читаю, мой личный таракан в голове толстеет, растёт и развивается.
Но я всё еще сомневаюсь. Тем более, что тётка Марта не рекомендует.
И тут приходит очередное письмо от бывших соседей. В нём описываются их будни и - еда. Парень этот красочно живописует, какая там, в Израиле вкусная выпечка и сладкая морковка.
Сладкая морковка! Всё!
Сомнения отброшены, перспектива каждый день есть сладкую морковь затмевает мозги и Галя решает ехать!
А вот не надо смеяться.
Да, именно "морковное" письмо было последней каплей.
Люблю я и нежную выпечку и сладкую морковь. Даже всегда недоумеваю, когда слышу пренебрежительное: да она слаще морковки ничего не видела. Мне кажется, что сладкая морковка - одна из лучших вещей на свете.
Кроме того.
Сынок мой в 96-ом, отдав долг родине в виде крайне непродолжительной двухмесячной службы в армии, съездил в Израиль на ПМЖ. Тоже на пару месяцев.
Написал, что там какая-то страна Цыгания и вернулся домой.
В аэропорту города Екатеринбург, сойдя на уральскую землю, внезапно опомнился, хотел повернуть обратно, но всё, поезд ушёл.
Вот этот мой сыночек как раз, когда я уже всё, почти решилась, произнёс в задумчивости:
- Наверное, я, всё-таки, когда-нибудь уеду в Израиль...
На что я с энтузиазмом воскликнула:
- Делов-то! Поехали все вместе!
Ну, вот. Решила, объявила Коле и родителям. Забегая вперёд, скажу, что муж мой, хорошо меня зная, до последнего часа думал, что я так, дурочку валяю и никуда не уеду. Поэтому спокойно говорил: "Да езжай, езжай..."
Правда, несмотря на морковку, были у меня сомнения насчёт Германии. Все мои знакомые ехали почему-то не в Израиль, а в Германию. Провентилировала и этот вопрос. Выяснилось, что надо там что-то хлопотать, ехать в Москву, документы какие-то переводить. Не так просто всё. И, хотя я понимала, что в Германии было бы мне значительно легче, учитывая, что там жильё социальное дают, климат приятный, культура ближе, немецкий я знаю хорошо, да и вообще - Европа, но что-то, какой-то неидентифицированный сионистский червячок сидел в печёнке и я точно знала, что уеду в Израиль. И только в Израиль. Напрасно ли с детских лет, читая письма тётки Марты, ощущала я, что не чужая это земля.
Хотя мы порой всю жизнь питаем идеалистические иллюзии, не догадываясь, что это только иллюзии.
А впрочем, кто знает Замысел Божий?..
Ладно. Сказано - сделано. Начинаю как-то шевелиться, иду в Сохнут опять, записываюсь на поездку в Екатеринбург, в израильское консульство.
На работе пока молчу.
Чего не скажешь о моих папе с мамой. Папанька рассказывает у себя на работе о планах покорения Ближнего Востока и получает кучу советов, как с наибольшей пользой провести это мероприятие.
Один из советов был такой: "Кефирыч, (это папа мой - Николай Никифорович) тебе надо получить инвалидность! В Израиле инвалиды получают хорошую пенсию, будешь жить и горя не знать"
Инвалидность? Нет проблемы. Просится папанька в ведомственную больницу, как гипертоник со стажем.
Его кладут в больницу, он там три недели лежит, как в санатории, в палате на двоих, я прихожу его навещать, мы гуляем, наступает срок выписки.
В последний день стучусь к лечащему врачу. Захожу, представляюсь и спрашиваю, как тут мой папа, Ежов Николай Никифорович, каковы результаты лечения и рекомендации.
Врач выходит из-за стола, подводит меня к стулу, усаживает, возвращается за стол и начинает речь. Осторожно, подбирая слова, немного странно глядя на меня.
- Папа ваш просил оформить ему инвалидность. Мы оформили, конечно. По злокачественной гипертонии, давно можно было. Только знаете...
Тут он делает паузу, мнётся.
- Понимаете, он у вас всё едет куда-то...
- А! - говорю - Это мы в Израиль уезжаем.
- А - выдыхает с облегчение врач. - А мы-то думали...
Понятно, что они думали, когда Ежов Николай на комиссии заявляет:
- Мне инвалидность-то не нужна, я себя чувствую прекрасно. Я в Израиль собираюсь, а туда, говорят, инвалидом лучше ехать.
Прямо так и заявил. Николай, собирающийся в Израиль.
Ну, с этим у нас уладилось. Дальше я начинаю готовить себя морально и физически.
У нас на работе можно было получить лечение в грязелечебнице с какой-то скидкой. Я записываюсь на кучу процедур: массаж ручной и подводный, душ Шарко, грязевые аппликации, даже на какую-то капсулу похудания. Правда, два раза приняв эту капсулу, от приступов клаустрофобии чуть не потеряла сознание и попросила заменить мне её на дополнительный подводный массаж.
Набираю по максимуму процедур, решив, что на здоровье не экономят и однова живём.
Хожу в грязелечебницу каждый день и ещё беру абонемент в бассейн ЧЭМК.
Один раз сходив в бассейн, понимаю, что столько лет жизни прожиты зря! До этого последний раз в бассейне была на первом курсе института, в результате чего на мне женился наш физрук.
Также хожу много пешком и за два месяца худею на 9кг. Чувствую себя прямо бабочкой.
Время от времени езжу к родителям и убеждаюсь, что они не шевелятся в смысле сборов. Мои предложения о помощи отвергаются - мать сама всё сделает!
Наконец, в День Армии, 23 февраля, решаю подать заявление об уходе.
Это у нас был рабочий день. Те, кто работает на эфире, заняты, остальные готовят междусобойчик.
Я захожу в кабинет к главному редактору и протягиваю заявление. Гл. ред. подписывает, не глядя и возвращает его мне.
Я говорю:
- Слава, ты хоть прочитай, что ты подписал.
Занятой Слава, уткнувшись в бумаги, парирует:
- А что там смотреть? Заявка на съёмку, поди...
- Прочти.
Слава читает и тихо-тихо спрашивает:
- Ты что, новую работу нашла?
- Нет, я уезжаю.
- Уезжаешь... И куда, позволь поинтересоваться? В Израиль, что ли - шутит Слава.
- Да.
Тут главред выбирается из-за стола, берёт меня за предплечье и тащит в соседнюю редакцию, где народ уже готов к разврату.
- Вот, смотрите и запоминайте! Теряем её, в Израиль едет!
И тут начинается.
Первая реплика было такая:
- А мы-то тебя за русскую держали...
- Ну и напрасно - отвечаю.
Следующая возглас от режиссёра Наташи:
- А нам-то куда? И когда уже?
Потом я слышу, как кто-то говорит о том, что у него тоже бабушка и он имеет право, кто-то вспоминает бывшую жену, как недоступное теперь средство передвижения и, наконец, общий разговор переходит на сожаления о том, что невозможно всей редакцией новостей областного телевидения репатриироваться хоть куда-нибудь.
Я отрабатываю две недели и, увольняясь, узнаю при расчёте, что президент компании распорядился не удерживать с меня деньги за лечение в грязелечебнице, а оплатить счета из фонда ТВ.
Это было неожиданно и приятно.
Устроила отвальную и всё - в свободный полёт.
no subject
В мозге - таракан, в печёнке - червяк.
Может, у ней просто интоксикация паразитами?
no subject
no subject
no subject
правда, и уехали так же скоропалительно через год....
не было работы. той, которую хотелось бы.
no subject
no subject
no subject
Завидую. Наверное...
no subject
пока есть работа, и сын учится - будем здесь. а там - посмотрим.
а я Вам. наверное...
с какого-то момента я начала осознавать, что дом там, где ты можешь достойно содержать свою семью, не унижаться и быть в согласии с собой и со своей совестью. не всегда это удается объединить вместе, что-то обязательно выпадает.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Люди иногда говорят, что грустят о родине. Может быть, им просто не слишком хорошо там, где они сейчас.
Я не уверена, но мне кажется, что вам в Израиле комфортно.
no subject
no subject
no subject
Израиль не может стать родной страной для нелегала-мусульманина. Если ему лучше в Израиле, это ещё не значит, что это лучше Израилю. И это не значит, что он имеет право назвать Израиль своей родиной.
Я столь толерастна, как вы, очевидно.
no subject
Я рассуждаю с точки зрения человека, переселившегося и нашедшего здесь комфорт, свободу у надежность. Не являясь государственным деятелем, не оцениваю: а хорошо ли стало Соединенным Штатам от того, что я 3 года назад приехала сюда. Я - обычный человек, обыватель и полагаю, что каждый гражданин мира имеет право жить там, где ему лучше, мусульманин ли он, христианин, буддист или еврей.
Новая страна становится родиной.
no subject
над твоим Кефирычем вообще умерла! что он такой простдушно-доверчивый:)
до встречи в следующей серии!
no subject
Следующей серии не будет, мне что-то надоело)
no subject
no subject
no subject
А если уж о родине, то при чём тут границы?!
Если я люблю мокрый снег, низкое облачное небо, озёра в лесу. Русский язык как неотъемлемую часть меня? Слышать его вокруг люблю. Просто люблю улицы, по которым меня мама в детсад водила?
Ну, что в самом деле, искать глубокий планетарный смысл в очень простых понятиях.
Все в жизни любят новые места, уезжают, ищут. Но почему надо отплёвываться от родного и рвать попу, клянясь в любви к Новой Родине?
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
вероятно, это тоже как-то биологически объясняется. :)
мы с мамой мирно живем только последние 9 лет. до этого два года не разговаривали.
всякое было. хорошо, что прошло.
no subject
no subject
3-го еще работала, 4-го уже тут с дочерью была.
no subject